Один мой друг на днях, когда я читал ему отрывок одного из своих текстов, обратил внимание на «переключение» используемого в повествовании времени: практически весь текст был написан в прошедшем завершённом времени, и лишь только в конце его было использовано время настоящее.
Эта техника по сути легко объяснима: нарратив в прошедшем завершённом времени («он пришёл», «он увидел», «он победил») — это традиционная форма, практически повсеместно использовавшаяся в литературе вплоть до двадцатого века, в то время как использование настоящего незавершённого времени («он идёт», «он видит», «он побеждает») акцентирует внимание читателя на определённом, описываемым в данной части текста моменте и как бы «интегрирует» читателя в описываемую ситуацию. Вполне классическая структура: вокруг действующего лица происходит некоторая череда событий, которая в итоге фокусируется в некотором кульминационном моменте, где эта самая «интеграция» читателя посредством сдвига, переключения используемого времени добавляет некоей живости. «Он сидел на пне и просто смотрел, как проходит время. И вот, солнце совсем скрывается за горизонтом, и он вдруг поднимается с пня и делает шаги в направлении виднеющейся сквозь чащу лужайки».
Отдельно следует отметить использование прошедшего незавершённого времени («он шёл», «он видел», «он побеждал»). Как правило, такое время используется для описания одномоментного события, происходящего на фоне другого, продолжительного действия («он шёл по дороге и вдруг увидел другого путника»). Такая практика использования времени совершенно совпадает с английской грамматикой, где past progressive чаще всего используется в идентичных положениях в тексте («I was ironing my shirt when the doorbell rang»). Но хороший писатель непременно обратит внимание на другой аспект использования past progressive: это время используется для описания фона происходящей ситуации («That night the wind was constanty howling»). Теперь легко представить, к каким необыкновенным и захватывающим результатам мы можем прийти, если напишем в таком времени целый кусок текста, или вовсе всю отдельную сцену. Начав с какого-нибудь «Он нетерпеливо говорил ей: «Когда же мы выйдем?», на что она отвечала: «Скоро, вот-вот». Секундная стрелка часов, казалось, то и дело замирала на циферблате, а он расхаживал кругами по комнате», и продолжив в том же духе, мы не только растянем полотно повествования как жевательную резинку, но и как бы совершенно соединим действующих лиц с их окружением, сделаем их частью ландшафта и придадим всему тексту весьма интересный, выраженный сказочно-медитативный оттенок.